|
Говорить с ним бывает трудно. Когда
возникает необходимость отвечать на вопросы о себе, Юозас Киселюс
немедленно прячется за ироничную полуулыбку или становиться
неприступно-вежливым. Открытый диалог с ним получается не всегда: в отличие
от многих он не желает помогать собеседнику. Но это не высокомерие, не
проявление недружелюбия. Напротив, тот факт, что Киселюс не идет на
сближение стремительно и легко, не принимает благодарно и охотно чьих-то
восторженных суждений о своих ролях, требует лишь серьезного, критического,
вдумчивого отношения к актерскому труду, а заодно и к себе – не
лицедею, но артисту, - и есть яркое
свидетельство искреннего уважения к чужой точке зрения. При этом ему все
равно, как он выглядит со стороны, что о нем подумают.
Он отнюдь не кокетливое дитя подмостков или баловень
кинематографической судьбы, а серьезный художник, живущий болями своего
времени. Актерская профессия – единственная и н6еобходимая для него
реальная возможность воздействовать на окружающее, такая же, как, к
примеру, топор у плотника или плуг у пахаря. Перед разговором с вами он как
бы расправляют закатанные на время работы рукава. Приглаживает волосы,
заваривает крепкий чай и, прочно расположившись у стола, спрашивает вас
внятно и определенно: «Ну, что мы будем тут делать? Что-нибудь такое
(легкомысленный щелчок пальцами)
или обойдемся без пустой болтовни?» И может случиться, что беседа увянет,
так и не начавшись. Трудный человек Юозас Киселюс.
Как это вышло, что он стал актером, ему и сейчас не совсем ясно. Во
всяком случае, Юозасу, уроженцу маленького, прилепившегося к лесу
литовского городка Йоникшиса, казалось некогда, что лучше профессии лесника
на свете не сыскать. Он и сейчас иногда так подумывает. Особенно когда
карусель актерской жизни начинает вызывать головокружение. Однако теперь
это уже, скорее всего, ностальгия по детству, некий заповедный, тихий
уголок в душе, куда можно сбежать, спрятаться, чтобы перевести дух,
вспомнить запахи, цвета, шорохи и шепоты живой природы – возвратить себе
умение, так необходимое художнику. Ведь все в мире, полагает Киселюс,
теснейшим образом взаимосвязано, сплетено – от цветка до тернового венца
короля Лира, от дуновения ветра до общественных катаклизмов. Он убежден в
том, что искусство, отстаивая столетиями гуманные идеалы, право. Ибо,
будучи частью единой цепи всего сущего, обязано подчиняться его логике –
логике жизни, неостановимого процесса, чужой идее смерти – тупика, конечной
остановки, исчезновения.
С тех пор как несостоявшийся лесничий стал студентам актерского
отделения Вильнюсской консерватории, а затем артистом Государственного
академического театра драмы Литовской ССР, он переиграл множество
разномасштабных ролей. Это Чарльз в «Школе злословия» Шеридана,
шекспировские Фентон («Виндзорские наследницы») и Эдмунд («Король Лир»), Ян в «Первом дне свободы»
Кручковского, Бусыгин в «Старшем сыне» Вампилова… Его театральные работы
хорошо известны зрителям Литвы. Широкую же популярность Ю. Киселюс приобрел
благодаря своим киноролям, хотя он и утверждает, что чувствует себя в кино,
как в гостях. Обратимся, минуя картины «Венок дубовых листьев» и
«Потерянный кров», где актер получил первые кинематографические уроки, к
ленте, заметно повлиявшей на его творчество. Это фильм «Цену смерти спроси
у мертвых» режиссера Калье Кийска, обращающий нас к революционным событиям
в буржуазной Эстонии 20-х годов.
Юозас Киселюс играл Антона Соммера, большевика, схваченного
полицией, испытавшего муки застенка, преодолевшего искус спасения,
оплаченного ценой предательства. Киселюс превосходно вписывался в суровые
романтические краски фильма: красивый, одухотворенный человек, мужественный
и ясноглазый. Не любовь к женщине, не мелкие страсти, но отношения
социально значимые, верность долгу, боевому братству движут Антоном
Соммером, возвышая его над собою вчерашним. В этом сложнейшем сюжетном
конфликте Киселюс нащупал одно из самых верных и выразительных средств
своей творческой палитры, которым будет пользоваться и дальше,
изобретательно развивая найденное. Это внешняя сдержанность, скрывающая,
или, точнее, защищающая характер пылкий, страстный, натуру неординарную.
Один из земляков Киселюса так описал сходное состояние: «Я вышел из себя и
замолчал!» Неплохо сказано.
Одним из самых популярных персонажей Ю. Киселюса у зрителей стал
Артур Банга из телефильма «Долгая дорога в дюнах» режиссера А. Бренча.
Картина повествовала в просторной романной форме о крутых поворотах в
судьбе Латвии. Мы знакомимся с Мартой, девушкой из рыбацкого поселка, отцом
ее ребенка Артуром, которых завертело в волнах истории. Поначалу этого
героя актер играть не хотел, он казался ему лишенным полутонов, таким,
знаете ли, суперменом: и в огне не горит, и в воде не тонет. А в суперменов
Киселюс не верит. Но он пошел все-таки на риск, надеясь сделать образ
живым. А для этого Киселюс, категорически не признающий деления персонажей
на положительных и отрицательных, должен был докопаться до сути этого характера,
исследовать его корни. Впрочем, поисками корней он занят всегда. Почему
один человек под пытками ведет себя мужественно, а другой плачет, один
сдается, другой – нет? Если добраться до мотивов поступков, понять, почему
герой ведет себя так, а не иначе, исчезнет все надуманное, навязанное
сюжету извне. Исчезнет иерархия: главный герой – не главный. Именно так
работал Киселюс над ролью Артура Банга, которому до сих пор пишут письма
зрители.
В публикациях по поводу телефильма И. Хамраева «Грядущему веку» по
роману Г. Маркова критики не уставали склонять на все лады слово
«современный». Киселюс, которому досталась здесь архисложная роль первого
секретаря обкома партии Соболева, морщится, когда слышит это. «Разве между
современниками, - недоумевает он, - может возникнуть дискуссия о том, как играть современно? Ведь это
очевидно – так, чтобы у всех болела душа. Если болит, значит, и с совестью,
и с искусством все в порядке». Иными словами, если после просмотра фильма
не учащается пульс, не встревожена мысль, не чешутся руки от желания
взяться за дело, значит, современного понимания действительности, ее
проблем нет здесь и в помине.
К роли Соболева Киселюс подошел со своей неименной меркой – не
делать того, что ему не близко, в чем он не заинтересован кровно. «Можно
хорошо поставить в кино и таблицу умножения, - повторяет он язвительно, -
но зачем там я?» Тут же была высшая
математика. Был человек, от которого зависело многое, который был обязан
принимать конкретные, порою рискованные решения. Ситуация, в которую он
попал, приняв на себя руководство партийным комитетом огромного
промышленного региона, не упрощала ему жизнь, диктовала свои условия,
навязывала свои законы. Законы сегодняшнего дня, которые не отменить
мановением руки. Да и нужно ли вот так, сразу? Однако и прежним
довольствоваться нельзя. Положение первого секретаря обкома сообщает герою
определенный социальный статус. Он не имеет права руководствоваться только
своими личными симпатиями, вкусами, взглядами. Значит, не может оставаться
собой. Но до какой степени? И как же все-таки с собою не расстаться?
Компромисс ни для Соболева, ни для Киселюса неприемлем. Вместе с героем
актеру приходиться решать вопросы: можно ли ради блага одного человека
перешагнуть через общие интересы? А наоборот? Ни в одной книге не найти
ответов на эти вопросы. Ум, опыт, темперамент необходимо собрать воедино
для решения этих задач.
Быть может, именно потому, что роль
диалектична, что ни Киселюс, ни авторы картины не могут предложить нам
какие-то окончательные решения формирования личности партийного
руководителя, а предпочитают размышлять и сомневаться с нами вместе.
Соболев на этом этапе фильма весь соткан из внимания к людям. Подчеркнутого
внимания. Умение владеть собою, сдержанность, самоуглубленность, заставляющие нас вдруг вспомнить об
Антоне Соммере (а нет ли генетической связи между образами революционера
начала века и коммуниста наших дней?). Итак, предельная приглушенность
внешнего рисунка роли и напряженнейшая жизнь духа. Романтичность Соммера
уступила в Соболеве место зрелости мышления, бескомпромиссности оценок,
активности чувств. Пристальное внимание ко всему и всем, оценочное
внимание, считает Киселюс должно быть укреплено и замонтировано в картине
«Грядущему веку» рядом поступков, способствующих возникновению новых
отношений между людьми, нового общественного климата.
Жаль, добавлю я, что актер, так глубоко вошедший в судьбу своего
героя, так сросшийся с личностью Соболева, при подготовке последующих
фильмов сериала не привлекается к обсуждению будущих сценарных перипетий.
Между тем, у него есть к своему герою немало вопросов. Впрочем, сам Киселюс
отделывается ироническим замечанием: «Я флейтист в оркестре, мое дело –
успеть на самолет…» У зрителей же актер приобрел благодаря последней роли
еще большую, нежели ранее, популярность. Ведь они нашли в этом сюжете и
характере отзвук происходящего в стране сегодня – общественно-социальную
коллизию, в центре которой руководитель нового типа, человек дела,
инженерного расчета, высокой компетентности и завидных душевных качеств.
Есть актеры, которые не смотрят «рабочий материал» своих картин.
Киселюс свой «материал» смотрит всегда, не боится нелицеприятных
высказываний. Так он вел себя и на съемках «Жалобы» - фильма, поставленного
на Одесской студии режиссером Т. Золоевым. Вокруг героя Киселюса – хирурга,
у которого умер пациент, идет расследование. Однако он внутренне далек от
его перипетий. Гибель человека всегда страшна. Но работу не остановишь. Он
работает – и это его ответ всему и всем.
…Что еще есть в жизни Юозаса Киселюса? Хорошие книги. Музыка…
Но это отдельный и долгий разговор. Когда-то играл в гандбол, баскетбол –
предпочитал коллективные виды спорта. Сейчас занятия спортом для него
сузились (или расширились?) до велосипедных прогулок. Живет он возле леса.
Имеется плот. Спустить его на воду – минутное дело. Жаль все-таки, что не
стал лесничим… Но есть театр! Есть кинематограф! И от этого никуда не
денешься.
Валерий Барановский,
кандидат искусствоведения
*Если Вы будете использовать материалы
этого сайта,
убедительно просим ставить в известность его авторов,
или указывать ссылку на данный источник.*
|
